О кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, расположенном в 30 км от Парижа, сегодня слышали многие жители России, поэтому каждый из них, бывая во Франции, стремится посетить этот «Пантеоне русской эмиграции», чтобы увидеть могилы знаменитых соотечественников. По размерам с этим кладбищем в Европе может сравниться только русское кладбище в Тегеле, на окраине Берлина, но на нем мало примечательных могил. Другие известные кладбища русских эмигрантов (в Белграде, Ницце, Праге, Висбадене, Хельсинки) в историческом плане тоже сильно уступают Сент-Женевьевскому, так как Париж долгие годы был центром русской белой эмиграции.

До устройства этого пригородного кладбища умерших русских хоронили в самом Париже на разных инославных кладбищах (Пер-Лашез, на Монмартре), ибо отдельного православного кладбища в городе не существовало. Юридически и кладбище в Сент-Женевьев всегда принадлежало местным властям, отчего русские погребения с трех сторон окружены французскими могилами и свободных мест осталось уже очень мало. По-видимому, недалеко время, когда погост, где в ХХ веке нашли последний приют около 10 000 беженцев из России, будет закрыт и превратится в исторический некрополь.

Кладбище появилось после того, как в 1928 кн. В. К. Мещерская основала в Сент-Женевьев, в старинном поместье, богадельню для русских эмигрантов — «Русский дом им. Императрицы Марии Феодоровны». Поместье было куплено на средства богатой американки Дороти Педжет, которая воспитывалась в парижском пансионе Мещерской и полюбила изгнанников из России. Кладбище поначалу предназначалось только для умерших в богадельне. В самой богадельне, где призревалось 300 человек, действовала домовая Никольская церковь.

Войдя на кладбище через низкие ворота, в конце березовой аллеи можно сразу увидеть обрамленный деревьями белоснежный храм высотой в 17 м, который увенчан барабаном с голубой главкой и золоченым крестом. В небольшое здание ведет перспективный портал, украшенный росписью с изображением ангелов. Над порталом, под козырьком, помещена икона «Успения Божией Матери». Фасады оформлены лопатками и прорезаны узкими окнами-бойницами. Такие же окна сделаны в трех полукруглых апсидах, украшенных по верху аркатурным пояском. Внешний вид храма отличается подчеркнутой простотой и гармоничными пропорциями.

Этого впечатления и добивался архитектор А. А. Бенуа, взявший за образец новгородские церкви XV–XVI веков. Его проект воплотил строитель-француз Жюль Пейру. 150 тыс. франков на строительство собрали сами эмигранты — истрачено было 135 тыс. Во главе строительного комитета стояли кн. В. К. Мещерская и бывший министр Н. Н. Федоров.

Как и в новгородских церквах, все стены храма внутри покрыты росписями со сценами из Нового Завета и изображениями святых, исполненными А. А. Бенуа и его женой М. А. Бенуа-Новинской, которая во время работы едва не погибла, поскользнувшись на лесах. В 1972 она же реставрировала эти росписи. Надписи славянской вязью начертал замечательный каллиграф гр. Г. А. Шереметев, живший при храме «в смиренном звании псаломщика». Двухъярусный иконостас был изготовлен по эскизу инженера И. М. Грекова в мастерской «Русского дома»; стилизованные образа в нем написали П. А. Федоров и кжн. Е. С. Львова, члены парижского общества «Икона». Отдельные иконы исполнили другие его члены: С. Я. Рышкова-Чекунова («Св. Геновефа»), Г. В. Морозов, Е. П. Озолина. Латунное паникадило сделано в виде византийского хороса.

У правой солеи стоит киот с образом Михаила Архангела, посвященным памяти казаков, выданных в 1945 англичанами Красной армии в австрийском Лиенце. На аналое лежит икона в воспоминание о семье Ардаматских. Выносные хоругви вышиты серебром; гробница под плащаницу расписана.

Первый камень в основание кладбищенского храма митрополит Западноевропейский Евлогий (Георгиевский) заложил 9 апреля 1938, и он же через полтора года, в Покров 1939, освятил его. Это был последняя освященная им церковь. В ее украшенной росписью крипте митрополит, облаченный в пасхальные ризы в 1946, был погребен. Здесь же покоятся и другие архиереи Западноевропейского экзархата: митрополит Владимир (Тихоницкий), архиепископы Георгий (Тарасов), Георгий (Вагнер), Сергий (Коновалов), епископ Катанский Кассиан (Безобразов), ректор Богословского института и супруги Бенуа, создатели и благоукрасители храма. В крипте находится также могила гр. В. Н. Коковцева, председателя Совета министров Императорской России.

Справа от церкви стоит двухъярусная звонница во имя апостола Павла, выдержанная в псковском стиле. В двух проемах висят шесть колоколов, отлитых на заводе Боля в Орлеане. Звонница оштукатурена и увенчана небольшой главкой. Она выстроена в 1939 по проекту вышеназванного Бенуа «в память погребенного Павла Исидоровича Захарьина», как написано на мемориальной доске.

С восторгом отозвался об ансамбле художник Ю. П. Анненков: «Весь ансамбль — белизна стен, голубые купола, сочетание форм и пропорций, светлые стволы берез, окружающих их строение, и — главное — его непередаваемая ласковость и призывность, несмотря на трагическое назначение возглавлять последнее земное убежище покинувших нас людей и — в будущем — нас самих, свидетельствуют о проникновенном таланте зодчего».

Рядом с церковью находится одноэтажный церковный дом и кладбищенская контора, где можно купить план и виды кладбища, а также получить сведения о местоположении могил.

Первым священником в храме был прот. А. Калашников. Несколько лет перед Второй мировой войной и после нее (до 1952) настоятелем был прот. Борис Старк. Он вернулся в Россию, служил в Ярославле и оставил интересные воспоминания. В 1947–1958 здесь же служил архим. Софроний (Сахаров), ученик афонского старца прп. Силуана, основавший при Русском доме небольшую монашескую общину. В 1957–1963 при церкви действовал кружок ревнителей Православия.

С трех сторон церковь окружают участки с русскими могилами и памятниками Белому движению и его участникам. Члены «Галлиполийского общества» в 1961 воздвигли по проекту А. А. Бенуа памятник своим боевым товарищам, которые в 1920–1921 после эвакуации из Крыма находились на турецком полуострове Галлиполи. Памятник в виде своеобразной каменной пирамиды с мемориальными досками у основания воспроизводит первоначальный монумент на Галлиполи (ск. Н. Н. Акатьев), разрушенный землетрясением. Символическая могила посвящена «Памяти генерала Кутепова и его сподвижников». В 1930 генерал, возглавлявший Российский общевоинский союз, был похищен и убит советскими агентами. На отдельных участках, украшенных монументами, погребены алексеевцы и дроздовцы, названные по именам полков, в которых они сражались в Гражданскую войну.

Многие русские, бежавшие от революции, покоятся на этом загородном кладбище — писатели: Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус (захоронены в одной могиле), И. А. Бунин, Б. К. Зайцев, Н. А. Тэффи, богословы: прот. С. Н. Булгаков, протопр. В. В. Зеньковский, А. В. Карташев, философ Н. О. Лосский, художники: К. А. Сомов, К. А. Коровин, З. Е. Серебрякова, М. В. Добужинский, композиторы: Н. Н. Черепнин и В. И. Поль, биолог С. И. Метальников, балерины: М. Ф. Кшесинская, О. О. Преображенская и танцовщик С. Лифарь, актриса Е. Н. Рощина-Инсарова, министр Временного правительства кн. Г. Е. Львов, видный кадет В. А. Маклаков, историк В. Л. Бурцев, вел. кнн. Гавриил Константинович, Андрей Владимирович. Всех не перечесть…

«Родственники умерших в Париже эмигрантов отдавали все что имели, чтобы похоронить прах близкого человека на этом кладбище, которое в их представлении стало чем-то вроде уголка старой России».

Кладбище стало также местом упокоения советских эмигрантов-диссидентов: актера и литератора А. А. Галича, публициста В. А. Амальрика, кинорежиссера А. А. Тарковского, писателей В. П. Некрасова и В. Е. Максимова, танцовщика Р. Нуреева, физика Д. М. Панина. На их могилах, кроме могилы Нуреева, покрытой мозаичным ковром, стоят православные кресты, хотя не все погребенные были верными чадами Православной Церкви.

На кладбище, о котором заботится попечительный комитет, по-прежнему хоронят обитателей Русского старческого дома в Сент-Женевьев, где продолжает действовать Никольская церковь, обслуживаемая клиром кладбищенского храма. Клир Успенского храма. богослужение совершает по-церковнославянски и по-французски для небольшой общины, состоящей из местных православных, среди которых русских становится все меньше.

Адрес: Rue Leo Lagrange, F-91700 Ste-Géneviève-des-Bois.